LAST TRUMP CARD

Туман часто окружают тех людей, которые в этом нуждаются. Нуждалась ли в этом Максимофф, не было точно известно. Но одно было чётко понятно: в доме её семьи произошли коренные перемены. Хотя по сути это и семьёй назвать нельзя. Ещё детьми Ванда и Пьетро сбежали от родителей, после того, как Ванда сожгла один из маленьких домиков, который ещё именовали трактиров. А теперь его не стало… Не стало того человека, который мог в одно мгновение взять её в охапку и отнести куда-нибудь в безопасное место. Хотя впрочем… Она и не заметила, как сблизилась с ним, а ведь до этого всё было иначе. Максимофф был решительно на стороне отца и никогда не перечил ему. Девушке иногда казалось, что он напоминал ей больше солдата, а её отец командир, который привык, чтобы ему подчинялись. И почти таким было почти всё составляющее общество Братства. Кроме Мистик. Она отложилась на отдельной полочке у отца, как и собственно Ванда. Не то, чтобы Эрик любил её больше, чем Пьетро. Просто в отличии от своего брата, Ванда всегда делала наперекор и поэтому с ней было тяжелее совладать. Какое-то время Алая Ведьма провела в Братстве, ещё тогда не сознавая что именно её держит. Но когда слепая вера Пьетро в отца довела до ссоры между братом и сестрой, тогда она не выдержала. Собрала вещи и уехала куда глаза. Она чётко не знала, что будет делать, но и оставаться она и не могла.
Прошло примерно два месяца, когда она поняла, что ей не хватает брата, который постоянно был под рукой. Но вернуться к отцу, в Братства она естественно не могла. Почему? Во-первых гордость. Во-вторых злость на обоих, ну в-третьих то, чувство которое показалось Ванде преступлением. Она называла его одержимостью. Почти во всех вещах, разговорах, предметах, в лицах людей она видела какие-то кусочки Пьетро и каждый раз, когда она видела этот фантом, сердце её нервно трепетало. Сначала ей казалось сущим бредом, и она нашла этому оправдание в качестве того, что очень сильно скучает по блондину. Но ситуация приобрела другой оборот, когда она приехала к нему, когда он попал в беду. И тогда, он сказал что-то странное, что-то необычное. Он сказал, что не может без неё. Нет по сути, всё нормально, они привыкли к друг другу. Это нормально. Затем он сказал, что любит её, она ответила тем же, а он… Странно, но он сказал, что не просто любит как сестру, а как женщину. И в этой фразу не было слова «кажется». И вот тут она напряглась. Убежала на улицу, по переулкам, в темноту.
А сейчас его не стало. Его… Наверное самого любимого человека. И это её убивало. Того с кем могла поделиться всем. Попытка вернуть его почти удалась, он был жив. Как жаль, что это быстро кончилось. Он был. Такой живой, такой весёлый…
Боль об этих воспоминания и сейчас жила в ней, которая настолько угнетала её, что её сначала отправили в больницу для душевно больных. Пытались отправить, пока она оттуда не сбежала.
Сейчас она сидела в своём номере, в одном из шикарных отелей Флоренции. Следы туши и слёз, выплаканных за всю ночь, остались на белоснежной подушке. На журнальном столике появилась пачка сигарет. Собственно Ванда никогда не курила, и сейчас не умела. Но попытки были. Всё это кончалось плохо, и тогда она находила путь по проще. Бутылка. Здесь учиться не приходилось, по её мнению. И вот когда иной раз начинала кашлять, то пачка сигарет летела в окно. Впрочем, так было и сейчас. Полуголая Ванда обёрнутая в мужскую рубашку агрессивно выбросила пачку Мальбаро в окно. Куда она полетела не известно, но то, как неуклюже двигалась Максимофф было видно из окна. Она упала на пол и заснула. Наконец-таки за все эти дни.