Отправлено: 29.05.10 23:46. Заголовок: What if the storm ends and I won't see you...|| Before Night Falls

Действующие лица: Angel, Magma.
Время: ночь с 11 по 12 сентября 2013.
Место: Нью-Йорк, квартира Уоррена Уортингтона

 Отправлено: 15.06.10 15:13. Заголовок: Мало кому из нас уда..

цитата:

Внешний вид: click<\/u><\/a> Физическое состояние: в норме. soundtrack<\/u><\/a>

Мало кому из нас удаётся представить картину пробуждения, после обморока или операции. Эти оба случая относятся к разряду того, что мы теряем сознание поневоле или по необходимости. Но зато мы чётко можем представить картину пробуждения после долго сна, когда нас разбудил лучик солнца, шум с улицы, запах кофе и вибрация мобильного телефона. Этот эпизод является ежедневным процессом, который уже нельзя отменить. Но вот своё настроение к нему можно. Вы можете встать не с той ноги, и тогда вас будет преследовать плохая удача, или же вас кто-то разбудил своим звонком, а сейчас вы орёте в трубку матом тому наглецу, который сумел вас потревожить. Но всё-таки лучше, когда ты просыпаешься от голоса любимого человека, или звука любимый мелодии по музыкальному каналу, или вы просто порадовались, что не видно крыши из-за лучезарных лучей, которые предвещают хороший и тёплый день. И естественно в новинку просыпаться от запаха лекарств и стука машинки, а точнее небольшой коробки, которая напоминает телевизор, в котором один канал – ваше сердцебиение. Но вы радуетесь, что кто-то позаботился о вас и доставил ваши вещи, и к тому же передал ваши любимые жёлтые тюльпаны и разноцветные герберы. Не знаю вашу реакцию, но на бледном лице Элли засияла лучезарная улыбка. Она уже как 10 минут назад пришла в себя и не хотела открывать глаза, боясь, что всё то, что произошло под тем холодным дождём, было не правдой, ложью, сном… И те слова, что убаюкали её, были просто мечтой её воображения. Но как оказалось, это было правдой. Она действительно сказала ему, что любит его, и что самое главное – он услышал её. Пусть и попсиховал, но услышал. Крестмер чётко знала, что ему не всё равно. Хотя…Откуда ей знать? Они года три не видели друг друга, а это время достаточное, чтобы полностью измениться. Вполне быть может, что его первые слова имели весомое значение…
Первые признаки жизни после долгого сна дали знать о себе. Голова начала раскалываться, и тело чувствовало себя обмякшим вареником. Нельзя пускать дурные мысли, но она ничего не могла с собой поделать. Почему-то её так это мучило, что она невольно начала перебирать последние моменты перед отключкой. Какие же смазанные они были. Магма толком не могла ничего вспомнить. Впрочем, проблема с памятью и перебиранием косточек разговора быстро закончились, как только вошёл доктор. Он что-то начал бормотать, явно обращаясь к девушке, которой вместо слов слышалось только бла-бла-бла. Как-то странно. Человек что-то говорит, а ты словно в скафандре. Впрочем, когда врач спросил «вы меня слышите» Элли положительно полукивнула. Тогда разговор был закончен и мужчина в белом халате вышел, попутно что-то говоря медсестре. Та в свою очередь ввела какой-то препарат в капельницу, после чего Элисон снова окунулась в сладкий сон.

Проспала Крестмер не долго, собственно как и задержалась в больнице. Настояв на том на лекарствах и том, что чувствует она себя более, чем прекрасно, девушка поспешила выписаться из больницы. Надо заметить, что за всё это время она так и не увидела Уоррена. По сути это не было необычным, а скорее странным. Хотя… Почему бы и нет? Он отвёз её в больницу, позаботился, чтобы о ней позаботились, а затем уехал к Пейдж. Вполне объяснимо, учитывая их трёхлетние совместное проживание. И вполне объяснимо то, что он скорее всего ненавидит Элисон за то, что она сорвала его свадьбу. Она бы тоже на его обозлилась, если бы он так поступил. Зачем ворошить прошлое? Зачем напоминать о тех болезненных местах? Только сейчас до неё дошло, какую ошибку она совершила, сказав те самые слова тогда в церкви. Она снова разрушила его счастье. Опять… И сейчас, что ей делать? Вернуться в Лондон в картинную галерею, или в Париж, на показ своей новой коллекции? Или остаться? Если он останется, она принесёт только боль, впрочем как и раньше… Что же стало с Амарой, той весёлой девушкой, которая хохотала по поводу и без? Где она, способная решать все проблемы одной своей улыбкой? Неужели от неё ничего не осталось?

Телефон зазвонил как-то неожиданно – Крестмер даже дёрнулась. В тоже время она попыталась собрать свои мысли на то, чтобы найти этот гаджет и ответить на звонок, и перебарывая ком в горле. Ей жутко хотелось реветь. Как выяснилось это был Жак – её компаньён и по совместительству организатор будущего показа, на котором она, как её владелец, была обязана появиться.
- Mon ami, где ты пропаждаешь? Я уже извёлся, - прозвучал бархатный голос мужчины в трубке. Он не остановился и стал перечислять все те беды, которые произошли с ним, за последнюю неделю. Это заставило Элисон улыбнуться.
- Я в Нью-Йорке, на свадьбе друга… - Перебарывая себя, проговорила девушка, продолжая собирать вещи.
- На свадьбе друга? Замечательно, но мне нужна твоя прекрасная персона здесь в Париже. Или ты уже забыла про показ? Mon petty, как так можно? Эти безмозглые кастированые идиоты и так не могут поставить сцену, не был отрепетирован поход.. Это просто бедлам какой-то!
- Вылетаю сегодня вечером. Жак, дорогой, не волнуйся, я буду во время, - Улыбаясь проговорила Крестмер. От этого разговора и привычного рабочего духа ей становилось легче.
- Так у тебя кто-то появился, - со сладостью в голосе произнёс Жак, - Ну и кто он? Я его знаю? Он из нашей области? Или олигарх? Так! Ничего не хочу знать! Привези его сюда! Я уже мечтаю с ним познакомиться!
- Жак… Перестань. Это просто старый знакомый…
- Да?! Тогда почему у тебя дрожит голос? Ты явно взволнована. Ничего не хочу знать. Ты моя звёздочка и заслуживаешь счастья! А мне уже любопытно, что за счастливец смог овладеть тобою!
- Жак! – Уже кричала в трубку Элис. – Что ты несёшь?
- Ой, вот скажи мне, что ничего не было!
- Ничего не было!
- Лишний раз подтверждает то, что он тебе нравится ! Так всё! Вези его сюда. Париж это город любви! Дай ему сделать своё дело! Хватит портить его репутацию! Люблю тебя. – Дальше гудок.
Очередной раз восхищаясь энтузиазмом своего французского друга, Элисон улыбнулась. Он был прав – она не может так просто ухать. Хотя бы попытаться, стало бы. Она не может так просто отпустить Уоррена.
Что она в итоге сделала? Ну, прежде всего собрала вещи и проверила билет на самолёт. Потом одела любимое платье, сделала макияж и с сумками отправилась в путь. Она точно не знала, был ли Рен дома или переехал он куда-нибудь, но одно место, а точнее одну квартиру она помнила. Тогда в ней ещё был ремонт. И поэтому всё, что она помнила это голые стены. Нет, конечно, где были обои, но в малом количестве. Да и по сути, она как-то не особо понимала своё присутствие на стройке. Разве, что за кампанию.
Сейчас она прошла по холлу, спросила номер квартиры, и к её радости, это помещение всё ещё принадлежало Уортингстонам. Направилась чуть ли не бегом к лифту. Поднялась. Прошла по коридору и как только увидела дверь, сразу почувствовала, как сердце замирает. Неужели не хватает просто постучать в дверь, нажать на звонок? Упасть прямо на финише? Нет…
Она тихонько постучала в дверь, за которой сразу же послышалось какое-то движение. Прикусывая губу, девушка опустила голову. Дверь открылась в тоже время, что и Магма поднимала своей упавший взгляд. Всё ещё прикусывая губу, она буквально взглядом впилась в любимое сонное лицо, которое выражало удивление в какой-то степени облегчение, как показалось девушке.
- Привет… - Только и смогла произнести она. На лице засияла улыбка, а ей отчаянно захотелось болтать, причём не важно что, главное чтобы сказать. Собственно так почти и получилось.
- Я просто подумала, что было не красиво с моей стороны выписаться и уехать не попрощавшись, да и ещё, меня очень сильно совесть гложит, я… - Следила затем, как реакция на его лице быстрее меняется. От радости всё сошло к грусти вперемешку со злостью. – Могу я войти? Мне просто будет так проще..
Она сделала пару шагов, не зная пропустит ли Рен её или нет. Она продолжала болтать, чувствуя, как по спине бегают мурашки.
- На самом деле, я не собиралась прощаться, просто сказать пока. Мне просто позвонили из Парижа и сказали, что моё присутствие обязательно… - Как ребёнок, оправдывалась. И не могла остановиться.

 Отправлено: 30.08.10 23:48. Заголовок: Уоррен чувствовал се..

Уоррен чувствовал себя сейчас странно. Он даже не мог понять, что именно он чувствовал к этой противоречивой мадемуазели, которая была одновременно другая, но и в то же время та же самая, прежняя. Не такая, какой она сбежала от него и их общего прошлого. Уоррен чувствовал наверняка только одно, это как в той самой песне:

мне все равно куда,
в какие города,
подальше бы от этих стен

Сейчас, когда на пороге стояла его столь возлюбленная женщина, из-за которой он не спал ночами просто потому, что она, тот период, когда они оба были в плену, снился ему слишком часто. Сейчас, в этот драгоценный момент, когда есть шанс все изменить и найти свой хэппи-энд, он стоит и молчит, и его самое главное желание - оказаться подальше отсюда, за тысячи миль, так, чтобы она уже не могла найти его. Впервые в жизни сбежать захотелось Уоррену.
...Он не хотел вспоминать о том, что было потом, когда Амару увезли, а он остался с гостями и.. Пейдж. Гатри стояла на пороге церкви, платье было испорчено дождем, она сама была вымокшая, но слезы на ее лице не мог скрыть никакой дождь...
Стоит ли говорить о том, что уже через несколько мгновений после этой немой сцены, когда жених и невеста встретились взглядом, из здания высунулся Сэм, а потом, увидев своего "зятя", выскочил и кинулся к нему. Не успел Рен и слова сказать, Гатри-старший уже размахнулся и ударил Уортингтона в челюсть. Удар был хороший, но челюсть и зубы остались целы и на месте. Сэм же не стал ждать, пока Рен придет в себя, и ударил еще раз. Он занес руку для третьего удара, но тут быстро подоспели младший брат Джошуа и Курт Вагнер, оттаскивать разъяренного Гатри у них с трудом, но получалось.
К Ангелу подбежала Китти, вопрошая все ли с ним в порядке.
А дождь все лил и лил.
Странно, казалось бы такая сцена: оставалось только заключить Амару в объятия и зажить долго и счастливо. Но, когда Рен пришел в больницу, девушки там уже не было. Выяснять, что с ней и куда она подевалась, он не стал после того, как медсестра спешно сказала короткое слово "выписали". Уортингтон поверил, что Аквилла сумасшедшим сентябрьским ветром унеслась прочь, унося с собой кое-какие обломки его только что выстроенной, как дом из кубиков, новой жизни - жизни без нее. Он сейчас заперся в теперь уже пустой квартире и творил несусветное: "запивал" эмоции. Сейчас было еще слишком рано, и, разумеется, он был трезв, но вид у него был довольно помятый, следы плохого сна, синяки под глазами, из одежды - джинсы и футболка, все мятое и к образу аккуратного делового Уоррена не подходящее совершенно.
Ей хотелось болтать? Странно вдвойне, но сейчас, наблюдая улыбку на ее лице, слушая ее оправдывающийся тон, Рен вдруг явственно почувствовал... отвращение? Отвращение к тому, что она так жестоко играет с ним, что ей ничего не стоит вот так взять, появиться, сыграть на чувствах, о которых она, безусловно, знает, разнести к чертям собачьим все то, во что он так старательно заставлял себя поверить, выкопать то, что он прятал в самой глубине собственной души, на поверхность, чтобы наступить на открывшуюся снова рану, а потом исчезнуть.
Уоррен чисто машинально впустил ее на порог, дверь она прикрыла за собой сама. Они стояли в прихожей, из которой шел выход в зал, а там в проем виднелись несколько бутылок разной степени выпитости, разнокалиберные стаканы и стопки, все это - в хаотичном беспорядке на шикарном большом столе из красного дерева.
- Тебе нравится это? - поперек ее фраз выдал Рен, стоя к ней в профиль и невидящим взглядом рассматривая стену. - Тебе нравится, что ты - теперь такая успешная и самодостаточная? Нравится, я знаю. Но я также знаю, что ты... Ты - собака, Амара. Ты - собака на сене, ни себе, ни людям. Я привязан к тебе, я люблю... любил тебя, и ты это знаешь. Я просил тебя не уезжать, ты не забыла? Ты бросила меня, и это было трудно, но все же я заставил себя жить дальше. Но ты знала, что я... Ты знала все. И теперь ты явилась ко мне на свадьбу, хотя тебя не приглашали, разрушила все, что у меня могло бы быть, и сейчас говоришь, что зашла сказать "пока"? - он посмотрел на нее, и от этого "нереновского" взгляда ей наверняка стало не по себе.
Он просто устал, она ведь действительно слишком жестоко с ним поступила. Один раз в жизни он имел право показать, что за всегда спокойной гармоничной "обложкой" скрывается живой человек.

 Отправлено: 15.09.10 13:33. Заголовок: Что дурно? Что хорош..

Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем? ©

Холод можно почувствовать отовсюду, будь то снежная страна или просто ледяной пронзающий взгляд человека. Именно это и приходилось чувствовать Элисон сейчас, когда на неё почти ненавидящими глазами смотрел Ангел, когда входила внутрь того самого помещения, как несколько лет назад. И сделав пару шагов, девушка ещё больше почувствовала холод, носившийся по всей квартире. Именно в эту минуту до неё ещё в более ярких красках предстала её выходка, которая испортила жизнь многим людям, включая Уоррена. Сознание того, что всему причиной были собственные ошибки как ранней так уже и повседневной жизни, доходили до Магмы, и ей становилось страшно. Она сделала два робких шага вперёд и почувствовала резкий укол в спину. До её ушей донеслись те справедливые слова, которых она больше всего боялась услышать. Обняв себя, она почувствовала, как кончики пальцев начинают дрожать, а ноги подкашиваться. По сему, вся её смелость провалилась куда-то в пол. Ей робко было говорить, что уж говорить об объяснении.
По своей сути Крестмер уже далеко не была Амарой Аквиллой, от которой не осталось ни капельки, лишь смутные и очень даже мрачные воспоминания. Сейчас это была стальная французская мадмуазель, светская дама, и просто одинокая девушка, которая находила жизнь в работе и в том, чтобы жить для себя. Порой она была даже слишком расчётливая, чем нужно, и всегда держала свои чувства при себе, дабы вести собственный бизнес. То, что произошло примерно 26 часов назад, было совершенно на неё не похоже. Это была скорее выходка ребёнка, который уж очень любит любимую игрушку и не хочет отдавать её другому ребёнку. Это был эгоизм сущей воды. Элис и сама это понимала, и тысячу раз себе обещала сдержать обещание, но всю тяжесть данного слова ей настолько было невыносимо держать при себе, что она держалась на последних силах. И, наверное, если бы не приглашение Мари, то девушка неприметно бы сдержала данное обещание, нарушение которого она и сама не хотела. Почему? Было несколько обстоятельств, которых Элисон никогда бы не рассказала ни Мари, ни тем более Уоррену.
Первым был тот факт, что спустя пол года после своего отъезда она не удержалась и вернулась в Нью-Йорк, где застала любимого Ангела с Пейдж Гатри, что слегка пошатнуло её чувства. Она прекрасно понимала, что раз уж у них сложилось, то она больше сделалась не нужной для него. Сознание этого до сих хранилось внутри неё, что отягощало ещё больше в данную минуту.
Второе – это её тайная дружба с Сэмуэлем Винчестером, о которой знали только трое: она, Сэм и Дженна Лайт, невеста Винчестера. Амара прекрасно понимала, что этот факт станет её осуждением. Она, вечно мечтавшая избавиться от неприятного эпизода своей жизни, дружит с Всадником, хотя дружбой их отношения вряд ли можно было назвать. Это была гремучая смесь чего-то с чем-то. Никто не понимал этих отношений, даже сама Элис.
Третье – это инцидент в отеле. Как-то странно, но в тоже время очень забавно. Она ведь делала также, именно во время своего приезда в Нью-Йорк. Разница была лишь в том, что она была во много раз пьянее и в том, что довела она себя до такого состояния в баре, а потом по ошибке перепутала номера на этажах. Чуть позже, буквально через четыре часа она окажется в больнице с тяжелейшими увечьями. Полуживая, полумёртвая, желающая больше умереть, нежели оставаться в живых, одна…
Первые две недели, Элис пролежала в коме, ещё две недели ушло на реабилитацию, и ещё две недели на выздоровление. То было одно из тяжелейших для Крестмер времён. Она лихорадочно пыталась понять, что ей дальше делать. Чаще на ум ей приходили мысли о том, зачем ей вообще жить?
Тяжесть всех своих ошибок сильно наседала на плечи, в особенности сейчас, когда она буквально лишилась дара речи. Честно говоря, шрамы, ссадины и синяки, рассыпанные по всему хрупкому её телу, напоминали ей этот роковой вечер каждый день. В особенности, ей об этом напоминал кусок стянувшейся кожи на правой руке, откуда тогда лилась ручьём кровь. Что ж уж говорить про спину, на которой остались мелкие следы от царапин. Она всегда их стеснялась, ибо не любила. Пыталась скрыть под одеждой, потому что её крайне раздражало, когда кто-то лезет с подобными вопросами происхождения сих вещей. Вот и сейчас ей стало ещё холодней от этих болезненных воспоминаний.
Слабая грустная улыбка пробежала по лицу девушки. До сих пор до неё не доходил смысл содеянного. Не было трезвой оценки ситуации, всё было как в тумане.
- Это не лучший выход, - сказала она, чувствуя запах перегара. Она сияла теплом, но в тоже время и печалью, которая резко накрыла её.
- Зачем же ты побежал за мной? – робко спросила она, не стоя на месте, а проходя дальше. Не смотря на то что это было не красиво, Элис не могла стоять на одном месте – уж очень тяжело было на себе ощущать этот пронзающий взгляд.
Пройдя внутрь, девушка увидела множество бутылок из-под разных видов алкоголя. Конечно, первое, что пришло в голове Крестмер, так это как он себя чувствует. Невольно перед её глазами вставали картинки того приезда. Почти ничего не менялось, разве, что люди, которую отравляют свою жизнь сим «пиром».
По сути, ответ на свой вопрос ей не был нужен. Напротив, она пыталась отвлечься, пусть даже на такие глупости как хозяйство, здоровье и так далее. О чём угодно, но не о прошлом. Иначе она была на грани разреветься, уйти, убежать, натворить глупостей желательно с летальным исходом. Она не жалела себя в таких случаях. Хотя сейчас играло другое – твёрдость намерений. Амара терпеть не могла менять свои решения. Это качество досталось и Элисон Крестмер, обновленный более строгий и холодный вариант Магмы.
Девушка проходила дальше и всё больше убеждалась в том, что нога Пейдж Гатри здесь ступала раз, если не меньше. Это было полностью холостятская квартира, и преимущественно с бардаком. Лишь фотографии на полках, и тумбе в прихожей были более менее нормальном состоянии, хотя Элис сомневалась в добросовестности этого факта: было ощущение, что Пейдж заставила поставить Ангела эти фоторамки с фотографиями. Сейчас этот аксессуар общего вида квартиры был в пыли, что лишь подтверждало догадки девушки.
- Я лишь хочу сказать, что мои намеренья остались прежними, и что я не в истерическом бреду говорила то, что я тебе сказала несколько часов назад, - тихо начала она, с каким-то свойственным только Элисон Крестмер, оттенком холода, хотя не таким резким, который был по привычке у блондинки, - Порой работа занимает всё время, и это является моим случаем. Ты ведь в курсе моей деятельности? Конечно, в курсе, ибо на твоей невесте было платье из моей прошлой коллекции.
Заключение уже было более мягким. По сути, она вообще не могла быть холодной в своих отношениях, тем более разговорах, с Уорреном. Ей это бы просто не удалось.
- Сейчас, - спустя минуту молчания, приветливым голоском начала снова Элис, - Сейчас у меня намечается показ, на котором, по словам моего ассистента, я должна непременно быть, - Она подошла к Рену, как-то по-хозяйски осматривая его, - Ты хоть ел сегодня? Судя по голодному и злому выражению твоих глаз, нет. Давай, хоть, покормлю.
Казалось, девушке было абсолютно до лампочки, то, что ей было сказано. Она вела себя очень спокойно и доброжелательно, что было не свойственно ей. Но как было сказано, Элисон Крестмер очень сильно отличалась от Амары Аквиллы в некоторых соображениях. Всё это можно было даже списать на возраст, хотя это было больше похоже на изменения в характере и взгляде на многие вещи.
- Омлет? Оладьи? И вообще, что у тебя в холодильнике есть. А может всё-таки бульон, а то ты совсем зелёный… - она продвинулась в сторону кухни. Заметить неловкость её движений можно было, хотя к фразам было не придраться. Магму подёргивало слегка, она начала больше нервничать и иногда даже лихорадочно улыбаться.
Девушка начала рыться по шкафам, в поисках кастрюли. Собственно, найти её она и не ожидала, ибо ей очень часто в кошмарных снах приходил образ оставленного любимого Архангела. Это гложило её больше всего. Естественно, каким-то крайним чутьём она знала, что ему будет не до себя. Что ж говорить об устройстве квартиры и о посуде. Хотя, Элис искренне верила в Пейдж, которая, наверняка, намеревалась здесь жить. Поиски окончились успехом. Поставив кастрюлю на столешницу, Магма ещё раз обернулась.
- Может тебе всё-таки прилечь? – Она точно металась, всячески уходя от главного – своей вины. Хотя, её заключалась лишь в том, что она, уйдя из-под контроля Апокалипсиса, просто испугалась. Испугалась за себя, своё будущее, за своих будущих детей. И страх этот был настолько велик, что выход она видела лишь в том, чтобы уехать, уйти от Иксменов.
Кто, знал, что это приведёт к таким последствиям и к таким трудностям. Но как принято, за ошибки надо платить, и платить сполна. В чём же именно была виновата она? Честно говоря, она осознавала свою долю, но в тоже время её гложила ревность. Её край не злило то, что Рен решился жениться ни на ком-нибудь, а на Пейдж Гатри – ярого врага Элис, именно по той самой причине: нежных отношений к Уоррену. Её также злило, что он не пытался искать её, или иными словами не боролся за них. Но она находила тысячи вещей почему. Не боролся, потому что был обижен уж очень глубоко и скорее разочарован в своих чувствах. А решился жениться, по представлениям Амары на зло ей же. Он прекрасно знал, что Роуг общается с ней, и такую деталь, как свадьба или жена, она упустить бы не могла. Ну, или крайний случай неожиданная встреча. Элисон всё могла объяснить.
Приготовить что-то ей бы сейчас вряд ли удалось – продуктов было катастрофически мало, и только один ответ на вопрос «что из этого приготовить?», он же салатик. Но разве можно накормить салатиком взрослого пьяного голодного мужчину? Ставит под сомнение. А вот мясо бы не помещало.
Чем больше длилось молчание, тем туже напрягались нервы Магмы. Ситуация явно накалялась, и ей казалось, что Ангел сейчас не выдержит, её спокойствия, равнодушия и самое главное – поведения. Это как после легкого землетрясения и перед извержением вулкана. Но она не жалела, о том, что пришла, о том, что у неё хватило духу, хотя это было и неправильно. Но внутри неё томилась что-то необъяснимое. По сути, она не должна была оказаться даже в церкви, но боль была сильнее. У Элис было ошибочное мнение о том, что это свадьба порок обмана и лживого существования, как ее, так и Рена. Что он всегда будет мучится и обманывать себя живя рядом с Пейдж. Ну и ко всему это был её последний шанс, и если бы она пропустила, то её тайное желание вернуть всё осталось лишь прекрасным сном и не более. Но сейчас картинка повернулась не в лучшем виде. В любом случаи, она считала, что билась до конца, несмотря на то что один раз опустила руки и поддалась страху. Но это было лишь раз, она этого не повторит.
Моя продукты, она вдруг почувствовала чужое дыхание у своего уха. Затем до девушки донёсся запах.
- Хватит. – Был ли это крик или шёпот? Элисон не поняла. В это время её словно током ударило, и она дёрнулась. Из её рук в раковину свалилась капуста. Она прикрыла рот рукой и закрыла глаза. Как порой сложно сбежать от реальности, особенно когда так сильно бьёт по чувствам. Грань и железная «хватка» начинала стираться.
Это было невыносимо больно, но, как известно, в каком количестве «одаришь» ты, вдвое больше тебе вернётся. Бумеранг. Закономерность. Цикличность. Эту невыносимую боль можно назвать как угодно, но главное то, что её вдовое больше. Цена возросла. Предоставьте оплату мисс Крестмер.

 Отправлено: 29.09.10 14:44. Заголовок: Уоррен мог бы сейча..

Уоррен мог бы сейчас сказать что угодно, подыграть Амаре и обернуть все безобидной шуткой. Они бы позавтракали, и она бы уехала. Потом он бы решил, как вернуть Пейдж, он бы обязательно что-нибудь придумал бы. Жизнь бы наладилась, потому что самое страшное – ломку, он уже пережил, и теперь мог вздохнуть свободно и спокойно.. До следующей ломки?
Нет, хватит. Больше он не даст ей крутить собою, сейчас он выяснит все, как есть, должна же она уже, в конце-то концов, сделать свой окончательный треклятый выбор?! Или она уходит сейчас же, или… остается с ним навсегда? А как же Пейдж?
- Она любит меня, - раздалось очень тихо над ухом Аквиллы голосом Уоррена, точно он был не в себе, отстраненно и пугающе, но скоро живо продолжил. - Но ничто не сможет стереть тот след, ту отметину, которую оставила во мне ты. И я не хочу забывать, пускай даже ничего впереди и нет. Я не хочу забывать те страшные времена, Амара, потому что вместе с ними из моей памяти уйдешь ты и больше никогда туда не вернешься.. Ты ведь в другой жизни теперь.. а именно этого я и боюсь.
Рен было коснулся своими руками ее предплечий, но тут же отошел к столу, повернувшись к ней спиной, и вмиг развернувшись лицом. Она успела повернуться к нему тоже. – Почему, Амара? Почему ты, черт возьми, не поговорила со мной? Не пришла ко мне? До свадьбы? - он сжал вдруг кулаки с несвойственной ему злобой или раздражением, или и тем, и другим. - Я ведь не знал, ничего не знал, почему ты ушла, я думал, что ты сама так захотела, потому что я слишком напоминал тебе.. и видит Бог, если он там только есть, что я ведь делал все, чтобы НЕ НАПОМИНАТЬ! - он повысил голос, вскинул светловолосую голову и заметил, как она вся сжалась, точно он приготовился ее ударить. И это ему показалось таким знакомым. Точно он это где-то уже видел... светлые волосы, дверь, сжатая в напряжении фигурка... сон. - А когда ты исчезла, мне никто ничего не сказал. По ночам мне снились сны о тебе... кошмары. Снилось, что ты попала в какую-то новую смертельную ловушку. Снилось и что вовсе ты умерла. Я будил весь дом своими криками во сне. И так без конца - каждую ночь. Иногда я видел, как ты погибаешь.. Я думал, я схожу с ума, я понял, что, выбравшись из одного кошмара - связанного с прошлым, теперь попал в другой, более реальный и более страшный... Ты ведь всегда была со мной с тех самых пор, когда в подземельях нас схватили... и ты тогда - когда, в Стоунхэндже, нас обоих едва не раздавила плита, ты вытолкнула, ты спасла мне жизнь.. и я никогда в этой жизни не забывал об этом. Я всегда помнил, чем тебе обязан.. Выходит, ты ушла, не дав мне возместить этот долг...
Двое пресловутых влюбленных, "скованные одной цепью", стояли точно на похоронах - впервые. На встрече после долгой разлуки, второй де-факто, первой нормальной встрече.
Уоррен смотрел на Аквиллу, не отрываясь, а потом взмахнул рукой так, будто все, что он сейчас говорил – пустой, ненужный треп, но:
- Что ты чувствуешь? - неожиданно спросил ее Ангел или Архангел, как ее прозвали после всего того, что пережил он. - Что ты чувствуешь сейчас, скажи, не задумываясь...пожалуйста
Странный вопрос, но ведь и они тоже сами были странными. Странный вопрос для странной истории, странная история для странной пары. И все так хрупко, все так неопределенно, как на лезвии ножа, точно ступая по острому краю бритвы. Тривиальнейшие метафоры, формы и сравнения, но как минимум Уоррен сейчас был уверен, что Амара от него больше не ускользнет. Хотя бы - не сможет. Даже - не захочет.

 Отправлено: 06.10.10 14:31. Заголовок: Лирическое отступлен..

 Отправлено: 11.11.10 13:12. Заголовок: Настал ее черед гово..

Настал ее черед говорить, и Уоррен позволял ей выговориться, но не из великодушия, а потому что... Потому что почему он и сам не знал до конца. Он бы опустил голову, смотрел бы в пол, позволяя потокам ее эмоций и выражений течь мимо него, но это было бы глупо, разве нет? Позволить выражениям этих глаз, этого лица промахиваться? Этого прекрасного лица... Ну уж нет, погибать так с музыкой, они должны бить четко в цель, и своеобразная "исповедь" Магмы пройдется по нему так, как массажистка по спине клиента. Странное сравнение, но именно так, надавливая на затылок, наступая на хребет, разминая затекшие только не мышцы, а воспоминания и ощущения, промаршируют по нему ее слова, какими бы они были. Рен встречал ее взгляд, смотрел на нее без стеснения, прямо, и это ее, очевидно, засмущало. Он все время забывал, что когда задумывается и подолгу смотрит на что-то, его несколько заостившиеся со времен Апокалипсиса черты складываются в жутковатую маску холодного и жесткого человека, как бы напоминают, что когда-то этот молодой мужчина был олицетворением Смерти. Сегодня, сейчас выражение было другое, но тоже не менее удручающее. Рен смотрел на нее действительно долго и задумчиво, но в глазах его плескалась такая невыразимая тоска, словно тот день, когда она уходила, сейчас повторялся прямо на его глазах, удваивая боль. Это было сравнимо с болью наркомана? Отнюдь нет, просто человека, которому однажды разбили сердце, а теперь нашли те заботливо сохраненные им осколки. А ведь кому-то снова придется запрятать их на место, в темный угол или решиться окончательно и выкинуть их совсем.
Сколько воспоминаний было у Ангела связано с Магмой! Начиная с того, как она угодила в плен к Братству, а он вместе со Скоттом явился спать ее и остальных. Как сам очутился в тот же день в плену и чувствовал себя так, что был уверен, что умирает. Это Магма держала его в охапку и пыталась привести в чувство, и хотя им обоим могло показаться, что это - конец, на самом деле это было всего лишь начало. Если бы они делали снимки с каждого эпизода, который что-то менял в них и их отношениях, то на этой стене не хватило бы места для их совместно пережитых горестей и радостей. Горестей больше, конечно, но кто будет считать. А что же происходит теперь? Речь Элисон стала быстрее, волнение в ее голосе нарастало, а она даже и не пыталась его скрыть.

Я бы очень хотела, чтобы ты поехал со мною прямо сейчас.
Потому что ты напоминаешь мне. А я больше не хочу быть той, о которой ты мне напоминаешь.
Я бы очень хотела... прямо сейчас...
Мне нужно... уйти.

Как бывает в кино, стоило Магме закрыть глаза, произнеся эти заветные слова, Уоррен, который продолжал смотреть на нее, не отрываясь, вспомнил роковые слова и "заново услышал" только что произнесенные. Амара, для Уоррена она все-таки была по-прежнему Амара, стояла, закрыв глаза, и улыбка, столь отличная от той, которой она встретила его на пороге, покоилась на ее губах, делая весь ее облик умиротворенным и спокойным. Тоска никуда не исчезла, напротив, больно уколола еще раз. Почему же сейчас, когда она сдалась, когда он получил, чего так долго желал, ему так невыносимо плохо? Она стоит, закрыв глаза, и не видит, что даже после ее слов страдальческое выражение его лица никуда не исчезло. Она ждет, когда он скрепит свой, как ей, возможно, кажется, и без того понятный ответ словами ли, или поцелуем. Он же смотрит на нее и понимает, что вот он, конец. Потому что "мы в ответе за тех кого приручили". Именно поэтому Уоррен протягивает руку и касается щеки девушки, и она отвечает на его прикосновение, не открывая глаз.
- Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили, - произнес он вкрадчиво в тихой и вдруг такой пустой квартире, и это так прозвучало, что девушка тут же открыла глаза, хотя и не отстраняясь от его ладони. Ее вгляд теперь вопрошал, что он имел ввиду, а, может, она даже и задала этот вопрос вслух. - Я в ответе за Пейдж, Амара. Я слишком многим обязан ей и не могу ее предать. А ты... ты безумно дорога мне, тебе я отдал всю душу. Ты - единственная в целом свете, но я... я не могу, - Рен сказал это все, глядя ей в глаза, и она могла убедиться, что он говорит искренне и что это мучит его, но это то, как он чувствует. Он не лжет ей. Он потянулся убрать руку, увидев что-то в ее глазах. - Я отвезу тебя в аэропорт, если позволишь, - он подумал, но не смог сказать этого. Теперь смотреть стало тяжело, и Уоррен отвел взгляд впервые, остановив его на чем-то. Мысли блуждали, и он не видел того, на что смотрел.

 Отправлено: 14.11.10 23:32. Заголовок: Она сказала всё и да..

Она сказала всё и даже больше. Но только, когда она замолчала, только тогда ей стало ещё тяжелее, чем было. Тяжело становилось дышать, глотать воздух. Он молчал и смотрел. Она знала.
Шумел город, горели огни, гудели такси в пробке, снова собирался дождь, уже слышан гром грозы. И одно решение – быть или не быть. Почему она не чувствует счастья? Почему снова больно? Отчего ещё больнее, когда положил свою ладонь на её щёку?
- Нет… - еле слышно произнесла она, открыв глаза, сжимая губы. Она не хотела слышать, она не хотела, чтобы это было правдой. Но… он был прав. Он был ей обязан, и не мог так поступить. Кто угодно, только не он. Она снова закрыла глаза. До её сознания не донеслись его последние слова, лишь отчасти.
Снова боль, невыносимая боль, которая прожигает все кости и заставляет тело дрожать. Перебарывая знакомое чувство, Элис заставила себя снять его ладонь с себя, задержав её в своей ладони. Она сжала его руку, жмурясь от боли. Слёзы… Скоро они как этот дождь появятся на её лице.
- I just have to say it once—you just have to hear it. I love you, Warren...and it's because I love you I can't be selfish with you. Why you can't know this—I don't deserve you… And you’re right, she does. God, I wish you didn't have to forget this...but you do.
Она отпустила его руку, и затем пошла в ванную. Не захотела, чтобы он видел её слёзы, такие чёрные на фоне покрасневших глаз. Дверь медленно захлопнулась и закрылась на замок. Её бренное тело прижалось к двери и затем очень медленно скатилось вниз… По лицу бил чёрный дождь…

Она была беременна. Да, да. Она была беременна, и не от кого-нибудь, а от него. У них был ребёнок… Три года назад… Три года назад, Магма также заперлась в ванной и также плача провела пять тестов на беременность. Все пять раз на ужасной пластмассовой палочке выпадал либо плюсик, либо две полоски.
Три слова… Три года… Три падения в обморок после битвы… Надо признать, здоровье девушки было паскудным после тяжёлых времён Всадницы. У неё часто кружилось голова, а иногда живот начинало крутить так, что она не выдерживала и просто падала на пол не в силах встать. Она могла так пролежать в течение получаса и лишь от того, что она чувствовала невыносимую боль. Амара прекрасно понимала, что она не может защитить своего ребёнка, и если Апокалипсис вернётся, то… Она не знала… Ей было страшно.
Ей было страшно сказать Уоррену, что у них будет малыш. Почему? Она не знала. Просто тяжело сказать, что спустя это тяжёлое время их должно ждать светлое будущее. А что если нет? Что если… Эти мысли, эти опасения… Всё это внушало неисправимый страх, который доводил Магму до срывов. Она не хотела, чтобы Рен постоянно жил в опасениях, ибо она знала, что если наступит момент, то он будет рад пожертвовать собой, лишь бы ставить её и малыша в живых. Она не могла ему это позволить. Она не могла подвергать опасности ребёнка и Рена. И она не знала, что делать…
Её угнетали взгляды многих мутантов, которые смотрели на неё как на врага народа. Она и была им по сути. Многие друзья отвернулись после случившегося. Тяжёлые взгляды, воспоминания, кошмары. Магме иногда казалось, что совсем скоро она взорвется на мелкие частички. И так оно случилось… В припадке, Аквилла посчитала, что будет лучше, если она уедет, если начнёт новую жизнь, что это будет лучше для ребёнка. Но было одно самое важное – она не подумала про Уоррена. Оставляя его, она считала, что тем самым оберегает от глупых поступков, на которые они оба способны из-за своей достаточно сильной любви. Она знала, что будет больно, но из двух зол нужно было выбирать самое оптимальное. И так оно и должно было быть… Если бы…
Здоровье и так подводило Аквиллу. Приехав в Лондон, девушка жила у отца, где за ней закрепилось имя Элисон Крестмер, что собственно мало важно. Вокруг были люди, которые ничего не знали о том, что произошло в роковой осенний день. Магму оно не особо угнетало и она начала поправляться. Но с появлением Эмпата на пороге её дома, стало очень тяжелее. Лучший друг детства… Он всегда был рядом, хоть Магме и тяжело было это перенести.
В один день он сказал ей, что любит её и позаботится о ней. И вот в тот день, она сказала примерно тоже, что ей сказал Уоррен сегодня – она сказала, что любит своего единственного, не смотря не на что. Это было тяжело… Тяжело для них обоих. Приступы Амары увеличивались, и к 6 месяцу она попала в больницу. Поправления не было, казалось она просто тает на глазах и увядает как цветок.
Но самое страшное было дальше, когда ранним утром, после ночёвки дома, Крестмер забрали обратно в больницу. Амара чувствовала, что она уже возможно не откроет глаза… Она бы хотела этого, но судьба… Она распорядилась иначе.
Это действительно тяжело… Потерять ребёнка…

Слёзы били через край. Она отчаянно с этим билась, заставляя себя успокоиться. Но почему? Неужели она обречена гореть в адском огне всю свою жизнь? За что? За что, черт подери?! Не произошло ничего трагичного, но почему она не чувствует пульса? За что, столько боли?
Заставив себя подняться, она посмотрела в зеркало. Что хочет увидеть? Прежние страхи, мечты, жизнь? Что? Ничего не осталось. Сгорел тот чёрный лист, оставив пепел, из которого не собирёшь остатки прежнего счастья. А что же тогда осталось за душой? Пустота? Снова… Да, именно пустоту она чувствовала после смерти своей малышки. Господи… Да когда ты уже покончишь с этим.
Голова поникла, русые локоны свисли.
- Амара, всё в порядке? – Послышался его голос.
Ладони сжались. Элис пыталась восстановить дыхание. Что-то было не так.
- Да… - Слабо произнесла она. Вытерев слёзы, девушка дошла до двери и затем открыла её. – Всё нормально.
Она направилась очевидно к тому месту, где начался их разговор. Дойдя уже почти до нужного поворота, она вдруг упала. Сначала тело находилось в одном положении, но затем зашевелилось, и девушка начала скручиваться от боли. Она не кричала, просто была не в силах. Что-то странное творилось с нею.
- Нет, только не скорую. – Простонала она в припадке. Это не было новинкой, это происходило снова. И что самое ужасное, это происходило здесь и сейчас, а этого она больше всего не хотела. Снова сгорать от боли заживо.

 Отправлено: 18.11.10 14:13. Заголовок: Она отпустила его ру..

Она отпустила его руку, а он отпустил ее. Она ушла, а он стоял, опустив ладонь на столешницу и продолжая смотреть на то, на что "смотрел" до этого, но по-прежнему не видел, что это: взгляд застлала какая-то мутная пелена, непохожая на слезы. Рен наверняка попросту слишком ушел в себя.

Our luck changed, don't know why
Don't know when
But it changed, and now it's hard
Not to dwell on memories

Flashback starts
Комната темна, и единственное, что освещает ее - это... Нет, ничего не освещает ее. Небо за окном низкое и хмурое, собирается дождь, а возможно даже и целая гроза, потому что только что где-то не так уж и далеко раздался громовой раскат.
Она уже почти одета, собирается идти к дверям, а он полулежит-полусидит на кровати, облокотившись на высокую спинку и, накрывшись одеялом до пояса, с интересом наблюдает за ее манипуляциями. В комнате ведь достаточно темно, но она не зажгла даже ночник, стоящий на прикроватной тумбочке. Побоялась, что не сможет отыскать выключатель, не обрушив великолепие из нагроможденных бумаг, папок и пары увесистых книг? Эта мысль заставила его улыбнуться. Без сомнения она, если не видела, то почувствовала эту улыбку.
- Амара, - произносит Уоррен, не двигаясь с места. Точно также и она замирает и показывает, что она не собирается менять своего намерения, пусть даже и тон его окрашен в требовательный оттенок.
- Мне лучше уйти, Уоррен, - точно таким же тоном, как будто передразнивая его, наигранно серьезно говорит Амара. - Ты знаешь, что могут пойти слухи, а это нехорошо для твоей репутации...
Слухи? Да все, кто хотел знать, уже знали о том, о чем могли поползти слухи, но тактично, как "настоящие друзья", делали вид, что и понятия не имеют, почему в коридоре по ночам ходит призрак девушки в пижаме, иногда меняющий пижаму на ночнушки разных фасонов.
- Зачем ты беспокоишься обо мне, ведь очевидно, что твоя репутация от этого пострадает куда больше, - усмехнулся Рен, не отказываясь от появившейся во время ее одевания улыбки, на что она состроила ему гримасу, но он сделал вид, что не разглядел выражения в темноте, и подвинулся ближе к краю, свесив ноги с кровати. - Амара.
- Что?
- Останься, - он смотрел на нее исподлобья и так лукаво, что расскажи она кому-нибудь, что Уортингтон умеет так смотреть, ей никто не поверит. Остается только сфотографировать в доказательство. Улыбка теперь казалось коварной из-за выражения глаз.
- Ладно, но я не..., - 1:0, она все-таки подошла к нему, протянув руку к его лицу, которую он незамедлительно схватил и, потянув на себя, заставил Аквиллу податься вперед, чтобы ухватить ее за талию и развернуться так, чтобы вынудить ее еще и упасть спиной на кровать.
- Я плохо расслышал, ты что-то сказала? - спросил Рен, беззастенчиво глядя в ее глаза и поцеловав ее в уголок губ. 2:0, противник капитулировал.
За окном сверкнула белая молния, озаряя два силуэта в уже привычной глазам темноте.
Flashback ends

Lighting struck, now it's silent and dark
Like to try to light a candle
But for that I'd need a spark

Хлопнула дверь ванной. Торопливы шаги, Уоррен пришел в себя и подошел к дверям, сначала прислушиваясь. Всхлипывания были слышны даже слишком отчетливо. А потом как будто прекратились.
- Амара, всё в порядке? – хотя он знал, что она ему ответит. Дверь открылась, "все нормально". Предательские следы испорченного макияжа свидетельствовали об обратном, но Рен ничего не сказал. Он верил в то, что объяснил Аквилле, и верил, что так будет... по крайней мере, правильно для них обоих - троих, если говорить еще и о Пейдж. Об истории с Эмпатом он, конечно же, не знал.
Я отвезу тебя в аэропорт, если позволишь, - опять подумал он и уже собирался сказать это, предчувствуя, что она откажется, как вдруг Амара упала в прихожей.
Перед глазами незамедлительно вспыхнула вчерашняя картина: проливной дождь, она вся мокрая и такая холодная, что как будто мертвая лежит на его руках. Уоррен кинулся к ней, мгновенно опустившись рядом и обняв ее.
"Я позвоню в скорую."... "Нет, только не скорую."
- Что с тобой? - ему вдруг захотелось той прежней почти телепатической связи, как когда они были Всадниками, потому что тогда они чувствовали друг друга во всем, это было важно для успеха того, что они делали. Сейчас это бы так помогло понять, что происходит с ней.
Уоррен подхватил ее на руки и перенес на кровать. Внутри комнаты со столом и следами "разгула" был вход в следующую комнату - спальню. Туда он ее и отнес, как можно бережнее положив ее на кровать, а затем достав из кармана телефон и быстрым набором вызывая номер личного врача.
- Все будет хорошо, - зачем-то говорил он пока шли гудки. - Этот человек - отличный врач, он поможет.. Алло? Здравствуйте, это Уортингтон, да. Вы не могли бы приехать? Да, прямо сейчас...

 Отправлено: 19.11.10 23:08. Заголовок: Долгие часы, бесконе..

Долгие часы, бесконечные минуты, бесчисленные секунды, прожитые дни, пустые ночи, белые цветы, мрак за окном, свет фонарей, как последняя надежда и остаток чего-то былого. Где то морозное утро? Где тот осенний день? Куда идёт? Бежит откуда? Серым кажутся те дни…
Падать на спину порой так больно, но именно падение на спину хорошенько влияет на мозг, заставляет его проснуться и начать думать, а не страдать гаданием на кофейной гуще или старыми добрыми грёзами. Трезво смотреть на ситуацию – этого ей не хватало полчаса назад. Зачем нужны пустые душераздирающие разговоры, когда конец предначертан и на горизонте не видно поворотов? Глупость. Бесполезная работа сознания, которая лишний раз заставляет сгорать жжёные нервы. Бессилие… да, именно так. Зачем тратить энергию, когда к сердцу не добраться? Да и зачем добираться к сердцу, когда разум прекрасно отдаёт отчёт о произошедшем. Что ей оставалось? Смотреть на то, как он обнимает крепко обнимает Пейдж, а смотрит на неё и не может закрыть глаза, словно следит, чтоб не пропала как миф. А лучше бы было именно так. Раз. Смотрю в твои глаза. Два. Говорю в последний раз. Три целую в лоб, пока ты закрываешь глаза. Четыре. Открой глаза и убедись, что меня никогда не было в твоей жизни…
И обо всём этом заставляет задумать именно физическая боль, которую сейчас испытывала она, свернувшись комочком на огромной кровати. Она почти ничего не видела из-за слёз, которые нагло били из глаз. Прошипела от боли и перевернулась на спину. Зажимая глаза, перед глазами всплывали моменты былых подобных неприятных моментов. В чём же сейчас проблема? Она пыталась понять, попутно вспоминая название лекарства, которое ей прописали до этого. Память явно подводила, и только не врача! Снова эти чёртовы больницы. Казалось, в них прошла «большая» часть её жизни. Увидеть человека в белом халате было подобно реалистичному ужастику. Нет… Она не могла позвонить и набрать номер, ибо если она позвонит, то начнутся непонятные беседы, после которых накапливаются слёзы. Она даже не могла позвонить Мануэлю, который начнёт строить из себя рыцаря на белом коне, от её же неспокойных нервов начнёт орать, злиться, читать морали и говорить, что порой слова бывают ошибкой. Она знала, что отчасти он прав, но это её стихия – она никогда не меняла намерений, разве что ситуация сама требовала этого в самый опасный момент. Что же сейчас? Сейчас она не может идти против него. Это его слово, которое она должна уважать, хотя бы потому, что это его решение. Как всегда не вовремя вспоминаются старые раны.
Она не произнесла ни одного стона, лишь смотрела в белый потолок. Где-то внутри менялись со скоростью света мысли, которые перешли от темы чувств собственных к здравому рассудку, обсуждая сделанное безрассудство. Смешно, но на каком месте этого странного потока, Магма поймала себя, что в один прекрасный день придёт Пейдж и начнёт выяснять отношения, местом точно будет один из филиалов Крестмер, и вот если никогда не окажется рядом, то завяжется неслабая драка, в которой будут поставлены все точки над «и». Странно, что именно ей, Магме, пришла эта мысль в голову. Она прекрасно представляла, как сильно Гатри хочет расцарапать ей лицо за всё. Это был бы великий разговор двух таких же великих блондинок. Мда…
Глаза непроизвольно закрывались. Боль начинала понемногу утихать. Слёз не стало, лишь следы. Она снова свернулась и снова легла на бок, но уже спиной к нему. Тишина уже давно стояла в комнате, лишь только его ропот о том, что всё будет нормально. Гнусно… Действительно гнусно, ибо ведь это не так. Чёртова жизнь! Ну почему хоть раз сказка не может воплотиться в жизнь? Почему? Почему другим дано летать, а ей нет?
- Знаешь, что самое грустное в этой истории? – прохрипела она. – Грустно то, что ты полностью прав… Прав всегда. И мне порой кажется… казалось, что в эти моменты я была безрассудна. Жаль…
Затем она снова закрыла глаза и больше не сказала ни слова.
- Как бы мне хотелось, чтобы ты хоть раз ошибся... - пронеслось, но не было сказано.
Как сложно сочетать несочетаемое: так хочется остаться, но и хочется уйти. Что выбрать? И то, и другое её не устраивало. В такие минуты хочется быть страусом, зарыться головой в песок, не видеть окружающий тебя бред и в тоже время послать всех в дальний путь.
Слова, поступки. Что их связывает, и сколько они стоят?

 Отправлено: 21.11.10 00:44. Заголовок: - Знаешь, что самое ..

- Знаешь, что самое грустное в этой истории? - услышал он и увидел, что она отвернулась от него. - Грустно то, что ты полностью прав… Прав всегда. И мне порой кажется… казалось, что в эти моменты я была безрассудна. Жаль…, - затем она снова закрыла глаза и больше не сказала ни слова, когда почувствовала, что кто-то лег рядом и слегка коснулся ее плеча кончиками пальцев. Уоррен ведь не знал, что ее боль уже проходит. А врач скоро приедет, но до этого надо ведь дожить. Магма по-прежнему молчала, молчал и Архангел. Он провел так линию от ее плеча по руке до самой кисти. Он вел медленно, зная, что потом руку придется убрать. Она никак не реагировала на то, что он задерживался, и кисть дрожала от напряжения на весу. Он был к ней безнаказанно близко сейчас и даже в какой-то мере благодарен этой болезни Амары, ведь он не хотел отпускать ее, но не мог позволить ей остаться. Слишком он был честный, слишком совестливый, слишком хороший. Это тяготило его всегда время от времени, более или менее в зависимости от обстоятельств. Сейчас казалось, что обстоятельства были сильнее. Сделанного не воротишь назад, время вспять не повернешь. Он, кстати, никогда не рассказывал ей какой сон приснился ему после того, как они перестали быть Всадниками. Рен хотел рассказать, но позже было не до этого, а сначала он не мог вспомнить его наверняка, сомневался, потому что всплывающие в памяти детали казались ужасным бредом, и Амара наверняка бы только рассмеялась над этим, а чувство, что это было что-то важное, не давало ему покоя, и он не мог позволить кому бы то ни было осмеять это "важное". Потом же Амара уехала.
Уоррен не касался ее и все-таки лежал к ней очень близко. Расстояние между ним и ее спиной составляли какие-то пару сантиметров, может быть, меньше. Он не касался ее, только кончиками пальцев. Она не показывала никакой реакции.
Это... да. Я помню ее запах. Воспоминания о прошлом обрушиваются на меня, когда я чувствую ее запах. Он все еще такой же дурманящий, пьянящий. Сердце бьется быстрее, взволнованно, когда я чувствую ее. Она не может не почувствовать этого.
Пальцы коснулись запястья и кисти.
Ее кожа такая же мягкая, точно такая, какой я ее помню. Ничего не изменилось. Ничего еще до того, как мы оказались не теми, кем мы были. Я уже и не думал, что это однажды случится со мной. Что я смогу снова почувствовать ее... в своих руках.
Движение должно было окончиться здесь, но, коснувшись ее пальцев, ладонь Уоррена вдруг развернула ладонь Амары и сжала ее не крепко, но ощутимо, не больно, но надежно. Пальцы переплелись.
Я знаю, что я не должен быть здесь, не должен делать этого, но ее рука так правильно лежит в моей, так подходит моей. И я чувствую, что так и должно быть, я чувствую себя прежним.
Магма не издала ни звука, хотя и ладони их крепко держались друг за друга. Уоррен слышал ее дыхание.
Я не сумею так легко отпустить тебя, Амара. Здесь тебе надлежит быть. Ты принадлежала мне. Я так скучал по тебе. Как же я скучал по тебе.
Уоррен прислонился щекой к ее плечу, надеясь, что ей лучше, чем там в коридоре и чем ему сейчас.

I wonder where we would end up
If we could start again.
I know we'll grow,
but we'll never bloom again.

Я хочу спасти тебя, я сделал бы тебя счастливой, я смогу. Но ты никогда не узнаешь об этом, моя Амара.
Звонок в дверь. Консъерж знал этого мужчину, потому что врач действительно был хороший в том числе и потому, что никогда не задавал лишних вопросов. К тому же эта квартира использовалась Уорреном последние пару лет, и господин Мейден здесь бывал достаточно, чтобы на входе его впустили без проволочек. Уортингтон очнулся от оцепенения.
- Это доктор, ты лежи, а я сейчас, - как будто бы она могла вскочить и выбить окно своим телом, сбежав. Но люди иногда говорят глупости в обывательских ситуациях, а Уоррену в его состоянии можно было бы и не такое простить. Ладони разлучены, Рен в порядке довольно скоро отправился открывать дверь и еще быстрее вернулся с врачом, как будто на самом деле боялся, что Магма сбежит.

 Отправлено: 21.11.10 15:05. Заголовок: Как правая и левая р..

цитата:

Как правая и левая рука — Твоя душа моей душе близка. Мы смежены, блаженно и тепло, Как правое и левое крыло. Но вихрь встает — и бездна пролегла От правого — до левого крыла!(с) Марина Цветаева

Перебарывать в себе боль было почти не реально, словно сон, словно стиралась грань между реальностью и сном. Было бы лучше открыть глаза, но она не хотела. В такие часы она могла по долгу сидеть на полу комнаты и ждать пока всё пройдёт и она снова сможет ходить. Он был очень близко – она чувствовала. Но всё то, что было сказано до этого, говорило о том, что нет это обман воображения, что скорее всего он сидит подле неё и смотрит. Кому верить? Во что верить? Её кинуло в жар…
Она вспоминала то, как однажды упала прямо в коридоре огромного дома на окраине Лондона. В это время, послеобеденное, там никого не было – все работали – разве, что горничные убирали дом. Она чуть не упала с огромной лестницы. Тяжело дыша, она не могла ни пошевелить кончиком пальца. Настолько её тело оставалось парализованным, что было не выносимо презнемогать боль. И тогда появился он… Мануэль, который как обычно говорил, что почувствовал её боль. Странно. Снова иметь друга, которого не видел больше пяти лет, который принимает тебя таким, какой ты стал, несмотря на твоё прошлое. Именно поэтому она позже решилась приехать и попытаться всё исправить, хотя логики в этом поступке не было… Меж тем… Многие из врачей говорили, что она умирает и тает на глазах. Так оно и было, но отец… да, он и слушать не хотел. Он любил ложь. И к чему это привело…
Толпа врачей говорила о повреждении нервной системы, но никто не мог вывести ясную причину болезни. Также говорили, что это хроническое. Она всё больше пугалась, и приходилось храбриться. За что… За что всё это ей было дано. Но, что самое страшное, так это то, что это повторилось… снова. И если сейчас она здесь останется то, он узнает…
Ладонь отпустили, и впервые секунды показалось, что стало холодно, что то, чего не хватало, снова пропало. Она перевернулась на спину и зашипела от боли. Снова болевое ощущение. Казалось, что с каждым поворотом становилось всё хуже. Отдалённо послышались голоса… И телефон. Звонок телефона. Она сначала подумала, что ей показалось, но нет. Её мобильный отчаянно звонил. Сделав глубокий выдох, она снова почувствовала облегчение. Мобильный перестал звонить.
В комнату вошли. Голоса… Вокруг были голоса. Кто-то приподнял её тело – она лишь мотнула головой и открыла глаза.
- Мисс, вы меня слышите? – прозвучал мягкий бархатный голос. Элис понадобилось время, чтобы разглядеть перед собой мужчину около сорока лет, в белой рубашке и клетчатом пиджаке приятной наружности.
- Да… - пролепетала она, отчаянно пытаясь не упасть снова на кровать. Она сейчас больше походила на куклу, которую посадили, но кукла испорчена и сейчас её пытаются починить.
Мужчина начал осматривать её, поднимая руки, рассматривая живот, затем руки. Она же слышала голос Рена, который рассказывал, что случилось. Затем доктор вдруг спросил о происхождении шрама на руке. Не стоило даже поворачивать голосу и заглядывать в глаза Ангелу – его резкое напряжение чувствовалось.
- Несчастный случай… - Тихо пояснила девушка.
- У вас было обильное кровоизлияние, перелом? – удивлённо спросил мужчина.
- Около двух-трёх лет назад… - начав говорить, она слегка взбодрилась. Не то чтобы боль ушла, лишь чуть-чуть.
- Позвольте… - смущённо сказал мужчина, хотя смущаться должна была Магма, ведь именно на ней было платье, а не на докторе, который начал осматривать её живот и спрашивать о роде болевых ощущений. Это продолжалось около 15 минут. В это время, её успели перевернуть раза три, отчего у неё закружилась голова. А доктор оказался действительно очень хорошим… Ведь последующие его слова должны были навсегда наложить крест на существование Амары и Уоррена.
- Простите, мистер Уоррингтон, но точный диагноз я поставить не могу, разве что положить в больницу. Сейчас я вколол обезболивающие и достаточно мощное. Эм… Очень похоже на нарушение нервной системы, но это очень и очень не точно, ибо не ясно когда это началось. Иногда подобного рода заболевания возникают во время беременности или являются хроническими. Хотя возможно это связано и с кровоизлиянием, в чём же я опять же не уверен. В целом я бы посоветовал…
- Нет! – этот звук был слышен отчётливо, хотя уехать в больницу, снова, был единственный выход сбежать от назревающего разговора.
- В таком случаи приступ должен прекратиться примерно через сутки… Но я бы настоятельно советовал…
- Нет-нет, мне уже лучше, - как маленький ребёнок, – я обязательно обращусь к своему лечащему врачу. – прохрипела она.
Дальше они оба вышли. Она же, оставленная, пыталась сдержать слёзы. Свернувшись комочком, она почти заснула. Жар спадал. В коридоре вновь зазвонил телефон. Она хотела встать и взять трубку, но сил окончательно не было. Очередной пропущенный звонок. Очередной разговор, который должен поставить точки над «и».

 Отправлено: 21.11.10 22:03. Заголовок: Пусть спальня выгляд..

цитата:

Пусть спальня выглядит примерно так<\/u><\/a>.

Все это время Рен стоял, прислоняясь к дверному косяку, спиной к комнате. Он не наблюдал за процессом осмотра, посчитал, что это недостойно. Выйти не вышел, наверное, все же боялся, что она исчезнет как-нибудь. Слова "простите, мистер Уортингтон" заставили его обернуться.
...Иногда подобного рода заболевания возникают во время беременности...я опять же не уверен...Нет!
Это "нет" вытащило Уоррена из водоворота размышлений, в который он снова попал вследствие торопливой, но размеренной речи врача.
- Нет-нет, мне уже лучше, я обязательно обращусь к своему лечащему врачу, - Уортингтон вопросительно взглянул на Амару и что-то увидел в ее глазах. После чего он, сосредоточенный донельзя, кивнул служителю медицины.
- Спасибо вам, Мейден, но мисс Ак... хм, мисс Крестмер имеет право отказаться от обследования. Я прослежу, чтобы ее лечащий врач узнал о том приступе, который у нее случился. Вы уверены, что это не несет критической угрозы ее здоровью? Нет, алкоголь - нет. А, прошу простить беспорядок, все эти бутылки - это мое, - Рен искренне смутился, даже на минуту позабыв обо всех своих невзгодах. Врач дал понять, что нет необходимости объяснять ему детали. Он лишь вынес короткий вердикт в отношении того, что противопоказано "пациентке", и еще раз порекомендовал как можно скорее показаться врачу. Уоррен снова долго посмотрел на Магму, а затем вышел вслед за Мейденом, намереваясь проводить его.
- Не сочтите это за недоверие к вам. Она - парижанка, европейцы никогда не доверяют американцам, вы знаете, - обратил все в шутку Уортингтон, когда напоследок Мейден отметил, что не расслышал в речи девушки французского акцента, и парень было снова собрался сбивчиво врать, но доктор снова избавил его от подобной необходимости и ушел.
Парижанка.., - усмехнулся сам себе Архангел, оставшись стоять в коридоре. Совсем рядом зазвонил оставленный телефон. Реакции не последовало. Выждав немного, Рен осторожно вытащил мобильный и взглянул на дисплей. Имя звонившего было ему незнакомо, но и неудивительно, если вспомнить, сколько времени Магма провела заграницей, умудрившись стать известной кутерье, одевающей даже богатеев и знаменитостей. Он положил телефон обратно и направился в комнату к своей "гостье".
Та лежала, снова свернувшись, закрыв глаза, отвернувшись. Он рассматривал ее достаточно долго, встав у стены, чтобы можно было хорошо ее видеть. Прошло достаточно времени, чтобы удостовериться, что она уснула. Она ни разу не открыла глаза, ничем не выдала себя, дыхание было ровное и почти неслышное, это тишина была в квартире такая, что можно было расслышать все, что угодно, особенно обостренным слухом мутанта. За окном лил дождь и от сумерек и низких туч день становился похож скорее на вечер. Уоррен сел на пол, прислонившись спиной к стене.
Я помню точно такой же день. Несколько лет назад. Это был какой-то праздник. День, когда я мог забыться, отвлечься не только делами, но чужими радостями. И все же чувство гармонии ускользало от меня. Чувство какого-то оцепенения, пустоты вытесняло уют.
Я помню дождь. Весной. Ночь без тебя. И еще одна, а затем еще одна длинная ночь. А потом было это откровение, эти сны. Такие живые и яркие. Боль... и ты. Ты была в беде, я знал. Ты чувствовала эту боль. Я ничего не мог поделать. И я чувствовал себя таким беспомощным после того, как волна за волной этой самой боли окатывали меня. Я не знал, где ты была. Что-то ужасное, казалось мне, происходило или должно было произойти с тобой. Я хотел быть там. Для тебя. Ты не должна была пережить это что-то, что, как я верил, я предвидел, в одиночку. Я хотел быть рядом.
А теперь значит... беременность?
Это слово рикошетило по черепной коробке, сводя с ума. Почему? Теперь все стало проще, теперь у нее тоже есть веская причина понять его и уехать. Но все же... беременна? А чего ты ждал, Уоррен?
Момент. Неужели сидящий с опущенной головой Рен настолько ушел в себя сейчас, что проговорил все это вслух? Да, вполголоса, похоже на бормотание, скорее самому себе, чем кому бы то ни было, и даже не заметив этого.

 Отправлено: 22.11.10 00:35. Заголовок: Она заснула достаточ..

цитата:

Опять воскрешает мне память Развеянный ветром образ, — Зачем меня волнует Так глубоко твой голос? Не говори: люблю! Позор не минует, я знаю, Прекраснейшего в мире — Любви, весны и мая. Не говори: люблю! Целуй без слов, без клятвы, Посмейся увядшим розам, Когда принесу их завтра.

Она заснула достаточно быстро, уже давно не слыша, то, что творилось вокруг. Подложив подушку под живот, она сжала её. Жар ушёл, боли уже не чувствовалось почти. Она впервые за многие сны смогла погрузиться во сны… Что было очень странно, ведь она ждала. Она ждала, что он вспылит, начнёт задавать вопросы, начнёт ворошить всё вокруг. Но нет… Он поступил иначе. Странно…
Меж тем, где-то на седьмом небе она видела все те счастливые моменты из сладкого прошлого. Их совместного прошлого, где всё было прекрасно, мимолётно, чудесно. По началу она вспомнила их общий сон, который приключился с ними, сразу после битвы. Чудесный момент, не смотря на юморичность момента и… страха. Да, такие сны и пугать могли. Затем Стунхедж, затем школу, то как болела и нагло по ночам сидела у него – словом всё… Абсолютно всё. Как дороги эти моменты, сколько радости они приносят, и как жаль, что они остаются сном. Она вспомнила последнюю ночь… Нет, не когда ушла, а именно последнюю ночь проведённую вместе, когда она наконец перестала смущаться и снова нагло оставалась в его комнате. Его глаза… Даже в темноте был виден этот взгляд. Она никогда его не забудет, но это останется прекрасным сном, который приходит лишь раз в месяц.
А дальше… А дальше трагичность, стала какой-то не трагичностью. Магма упёрто прокручивала в голове интересные моменты, которые пришли ей на ум. Очевидно доктор всё-таки засмущался обнажённому при осмотре телу девушки и вколол больше обезболивающего. Ну а как иначе объяснить последующие представления Амары? Никак. Хотя Магму это никак не смущало. Элисон Крестмер вообще ничего не смущало. Вспомнить хотя бы случаем с отключением воды. Это случилось в Париже, примерно год назад. Дело в том, что распевая французские песни, стоя под душем и пританцовывая, в квартире хоп и отключилась вода. Сначала Элли испугалась, затем разозлилась, и вылезла, чтобы позвонить в службу. Она ничего не услышала кроме «повисите на линии». Обернувшись в белое полотенце, Магма пошла к соседу, мужчина ведь, наверняка разбирался. Сосед, будучи коренным французом, естественно не ожидал увидеть полуголую девицу на пороге своего дома, с улыбкой спрашивающею о том, не выключили и у него воду. Оказалось, что нет. Но мужчина сразу же деликатно предложил свою ванную, и сказал, что посмотрит душевую Крестмер. Ну, а Кресметмер как говорилась девушка без тормозов – согласилась. Пока она мылась, Жереми, так звали соседа, умело справился с поломкой, а справившись предлагал Элли кофе с круасанами, и очень даже настырно. Крестмер же, сказав спасибо, захлопнула дверь, с такой же улыбкой. Бедный француз мучился около полугода: сначала он просто с ней не разговаривал, затем пригласил на день рожденье, где Элисон заявила, что у них ничего не получится. Француз переехал, и подобные забавные случаи больше в жизни Элис не случались…
Ей была отвратительно безысходность положения и все тяжёлые обстоятельства. Она искала решения, и с каждым разом они выходили всё более бредовые. Сначала она подумала о том, что можно было просто взять и украсть Рена. Навалиться своим хиленьким телом, связать, заставить принять снотворное и контрабандно увести во Францию, несмотря на желание самого Рена. Потом ей привиделось, что она делает ему ультиматум: либо он остаётся с ней, либо она выходит замуж за Келлера. Хотя при раскладе, что и тогда не согласиться, девушке вдруг пришла картина того, как стоит она на пороге Келлеровской квартиры и говорит «Женись на мне!», а Келлер ей «Да, детка, я только этого и ждал. Свадьбу справим в Вегасе, там же и медовый месяц проведём». Фу! Отвратительно. Потом ей привиделось самое отчаянное – она приходит к Гатри и в сердцах начинает её винить в том, что она украла у неё Рена, а затем кидает в холодильник или стену, что собственно не важно, или что-то делает с Гатри.
Она вдруг задумалась над ними: Уорреном и Пейдж. Что их могло связывать? Наверное, то многое, о чём она и не знала. Снова прижалась к подушке , чтобы почувствовать его запах. Но вместо того, чтобы снова вдохнуть, то сокровенное и получить каплю блаженства, она вдруг разозлилась. До её ума вдруг дошло, что на этих подушках могла лежать и Гатри. И тогда блаженный сон о их последней ночи был испорчен. Магма видела лишь перед глазами теперь то, как Рен был здесь с Гатри и… и… и спал с ней! Это было омерзительно и больно, да так, что она резко села на кровати. Голова закружилась, но ей стало наплевать. Она вздохнула. Он что-то бормотал, под нос, но она сумела расслышать.
- Не теперь, а тогда.. - сухим голосом попросила она. Интересно, требовались ли пояснения? – Я не беременна... На сегодняшний день. - странным голосом сказала она достаточно отрывисто.
А пояснения явно требовались. Она догадывалась о том, что он мог подумать. Но... но ведь знает же, что не правда. Зачем верить? Наверное, чтобы обмануть себя как в своё время сделала она.
- Мне нужно позвонить. Как только появиться ближайший рейс, я тебя оставлю. - сухо добавила она. Ей в какой-то момент стало наплевать на всё: на здоровье, на работу, на дом, на этих дурных ухажеров... Кроме него.
За что такая сухость? Не за что, а просто. Просто потому, что сейчас они тянут время. чтобы вновь насладиться обществом друг друга, хотя знают, что скоро всё закончиться. Ей захотелось, чтобы он сказал, что никогда не любил её так сильно, ибо так было бы легче...
Она обернулась и посмотрела на него. Сказать не знала ей чего. Всё было сказано, но ничего ещё не сделано.

 Отправлено: 22.11.10 22:22. Заголовок: Мгновение спустя он ..

Мгновение спустя он испугался, вскинул голову, с тревогой взглянув на нее. Сколько он успел сказать? Сколько она успела услышать, проснувшись?
Тогда? Когда "тогда"? - губы уже почти сложились в вопрос, но он не озвучил мысли в этот раз. Вместо этого Магма пошла в атаку, буквально продавливая его своими словами, как будто хотела наверняка заставить Архангела поверить, что он ей больше не нужен, что она спокойно уйдет от него и в этот раз, как уже сделала это в прошлый. Только вот все, что за сегодня произошло в этой квартире, не было с ней заодно и говорило об обратном. Хотя бы следы макияжа, что оставались до сих пор на ее лице, напоминая о ванной и выплеснутом "все в порядке". Она обернулась к нему. Он сидел. Она отвернулась обратно, уже спустив ноги с кровати. Уоррен вдруг поднялся и одним быстрым движением оказался около нее, скользнув по гладкому полу. Он был сейчас не такой, как обычно, не в костюме, не с иголочки, а будничный, в джинсах, тонком джемпере с закатанными до локтей рукавами. Сейчас Рен опустился на колени, снова сев на пол, схватил ее кисть своими руками, и все это было как-то слишком контрастно по сравнению с тем холодным приемом, который он устроил ей, когда она пришла, если не вспомнить о короткой вспышке ярости, которая быстро покорилась отточенному самообладанию. Это было похоже на то, каким его знала она тогда, когда и случались эти веселые ночи, полеты по вечерам, неожиданно откровенные двусмысленные шутки от "самого приличного парня на планете". Пусть он никогда не снимал маски на людях, но, наверное, хуже всего ей было обнаружить сегодня, что он и с ней теперь такой, как с кем угодно другим. Холодно вежлив, даже зол в рамках приличия. Так вот он! Смотри, такой, как раньше. Прежний.
Этого взгляда Архангела Магма не знала. Они не успели научиться ссориться. На них свалилось нечто в миллиарды раз хуже. Все было завязано на этой точке невозвращения из прошлого. И даже теперь, несколько лет спустя, когда мир не без помощи мутантов оправился от пережитого, прошлое все еще преследовало их, и чем сильнее стремились они оба сбежать от него, разорвать эту связь, тем больнее впивалась в горло пресловутая удавка, напоминающая о ней.

Please, take this
And run far away
Far away from me.
I am tainted.
The two of us
Were never meant to be.

Что-то подобное он должен был ей сказать сейчас. Это бы все прекратило, она ведь и так уже оскорблена его предположением и не намерена сдаться. Что-то подобное он и сказал, но все же... хм, не совсем.
- Послушай, что я сейчас скажу тебе, - начал он, глядя ей прямо в глаза и ни в коем случае не отпуская ее ладонь, зажатую в его пальцах. - Я думал об этом, и я злился на тебя за уход. Но потом я осознал, что то, что у нас было.. это одно из того немногого, о чем я никогда не жалел и не пожалею за всю свою жизнь. Все эти обещания, все наше прошлое... И, возможно, ты была права. Слишком поздно. Я знаю, что тебе нужно идти, и Мануэль, - он назвал имя, которое видел на дисплее, - ждет тебя, а я сам не могу оставить Пейдж. Но я хочу, чтобы ты все же знала это, Амара, - он сжал ее ладонь еще крепче. - Хочу, чтобы ты знала, что если бы я мог быть рядом с тобой вечно, этого все равно было бы недостаточно. Возможно, нам никогда не суждено было быть вместе после всего этого. But in my nothing you were everything to me.

 Отправлено: 23.11.10 16:22. Заголовок: Она, как прежде, зах..

 Отправлено: 24.11.10 14:06. Заголовок: Она была абсолютно п..

Она была абсолютно права, это было бесчеловечно. Он знал, что не должен был изменять себе и говорить ей всего этого, но он не мог отпустить ее вот так. Ситуация, в которой она верила, что больше ему не нужна, не должна была быть допущена, потому что все совсем наоборот. Впервые или во второй, максимум, третий раз самоотверженному Уоррену захотелось, чтобы она знала всю правду, осознавала, что он не может, а не не хочет. Ему захотелось, чтобы она тоже чувствовала то отчаяние, которое чувствовал он, зная, что финал этой истории уже предрешен. В то же время ему хотелось вовсе не этого... Господи, если бы время можно было повернуть вспять. Если бы можно было тогда заставить ее остаться...

Flashback starts
- Я вижу, скромный нефтяной магнат снова прячется в своем кабинете от мирских сует! Скучный день? - раздался голос, и Уоррен устало поднял голову, чтобы сразу радостно улыбнуться и подняться из-за стола.
- Роберт, дружище! - Уортингтон подходит к нему, они пожимают друг другу руки, а потом смотрят друг на друга, смеются и крепко обнимаются. Дрейка не было в городе уже довольно давно, а если он и заезжал, то Уоррен в последнее время настолько погряз в делах компании, которой занимался сейчас, что не мог найти времени увидеться. - Ни черта я не магнат, - смеется Рен.
- Я тоже рад тебя видеть, Уоррен, - говорит Роберт, в то время как друг разглядывает его. Меняется в лучшую сторону. Рен не хотел вспоминать из какого состояния он сам же его и вытащил.
- Что привело тебя в нашу скромную обитель? Хотя чего я спрашиваю, это наверняка вопрос насчет того проекта, который тебе заказали японцы, я объяснял их боссу уже миллион раз, что это не делается в один день, но им всегда все вынь да положь. Садись, обсудим, что там у тебя.
- Благодарю, но нет, Уоррен, - поднимает руку тот. - Мне нужно идти, я заглянул лишь чтобы попрощаться.
- Жаль, я думал, мы наконец сможем нормально поговорить... Погоди, попрощаться? - по лицу друга все было ясно. - Ты уезжаешь? За ней?
- Да, - просто ответил Айсмен. - В смысле..., сколько уже прошло времени? 3 года? Да и кто будет считать, полагаю, я и без того уже достаточно долго откладывал это.
Повисла пауза.
- Слушай, я знаю, что я говорил тебе, что она сама просила оставить ее в покое, и я решил ей помочь в этом, но я так не могу.. Или мне кажется, что не могу.. Я должен хотя бы попытаться найти ее. Мне действительно пора, рейс скоро.
- Что ж, - проговорил Рен. - Я не отговариваю тебя. Я бы и сам хотел знать, что с ней, все-таки мы были напарниками.. Пейдж хотела пригласить ее на свадьбу. Поэтому я отчасти заинтересован в твоем успехе, - он неловко усмехнулся, но Дрейк все понимал. - Береги себя, приятель, и мы будем ждать твоего победоносного возвращения!
Последнее было сказано с такой бравадой, что оба тут же рассмеялись.
Flashback ends

Роуг "нашлась" сама, приехала тайком и, возможно, до сих пор была в городе. А вот с Робертом Уоррен потерял контакт, и это его тревожило. Дату свадьбы лучший друг знал, но шафером пришлось стать старшему брату невесты.
Амара сказала сначала, а уже несколько мгновений столбенения Уоррена за окном грянул гром. Взгляд потерял четкость, как будто в глаза что-то попало. Теперь они оба сидели на полу, и Уоррен повторил ее движение, "взяв ее голову в свои ладони".
- Ребенка? - спросил Архангел так, как будто вопрос причинял ему физическую боль, неожиданно севшим голосом. Ответ Магмы был написан в ее глазах. - Ты была беременна? - снова спросил он, а затем развернулся, облокотившись спиной о кровать, спустив руки на запястья Амары, но не сжав их. Его вид сейчас мог бы напугать ее. Было непонятно, что случится в следующий момент: закричит он на нее или рассмеется сумасшедшим смехом. Уоррен повернулся снова к Аквилле, снова взглянув ей в глаза. - И где он сейчас? Мой ребенок? - и прежде, чем она успела ответить, он сел, уже полностью развернувшись к ней, и начал быстро и сбивчиво говорить, не давая ей и слова вставить. - И почему ты думала, что спасти - значит лишить меня возможности быть частью его жизни? Я бы обеспечил все, врачей, уход, ты наблюдалась бы в самой лучшей клинике, была бы окружена заботой, мы бы переехали из Академии, возможно, уехали бы в Европу, раз тебе хотелось увидеть Францию. Мы бы жили там, где никто не знает нас, я бы не стал мешать твоей карьере, если это было бы то, чего ты хотела. Я бы дал ребенку все то, чего не получил от собственного отца. Мы бы могли быть все вместе всё это время.. мы, - она попыталась что-то сказать, но он остановил ее. - могли бы быть счастливы. Я ведь мог все это дать тебе, Амара. Почему же ты решила за меня? Кто давал тебе право решать за меня, хочу я становиться отцом или нет? Что? Тебе есть что сказать? Я слушаю, потому что очень хочу узнать ответы на свои вопросы! И даже если ты воспротивишься, ты не сможешь мне помешать хотя бы видеться с ним..., - и тут она прервала его.

 Отправлено: 24.11.10 19:41. Заголовок: - Амара, пожалуйста!..

- Амара, пожалуйста! Послушай хотя бы, - дверь хлопнула перед носом Эмпата. Что он чувствовал? Её эмоции? Её боль? О чём он думал, когда говорил эти чёртовы слова? Амара не знала… - Я могу тебе помочь… Помочь со всем этим… Лишь потому… - Он так и не досказал.
Дверь резко открывается и на пороге всплывает заплаканное лицо Амары Аквиллы, которая уже давно позабыла что такое улыбка. Это странное ощущение, она вроде бы и злая, но вроде бы и расстроенная. Странная химия даже для неё. Хотя, чего скромничать, она и есть химия.
- Не смей говорить этих слов! Мы были друзьями на протяжении 10 лет! Я не хочу потерять своего лучшего друга! – заявила она. – Don’t tell me, ‘cause it hurts!
Дверь резко закрылась. Вздох на огромный пустой дом. Растерян? Вряд ли.
- Больно смотреть на тебя! Дай мне спасти тебя! Я не могу смотреть, как ты умираешь! – Заорал он, что нормально для человека, который чувствует буквально каждое живое существо, каждую эмоцию, каждое восприятие, порой даже мысли угадывает. Он разворачивается спиной и прислоняется к двери, по которой в пять минут быстро съезжает вниз. Время вечер, в доме горят огни и царит тишина, лишь изредка прерываясь на их крики. За окном простирается ночь, горят звёзды, и для кого-то эта ночь точно романтичная, но не для неё и уж тем более для него, когда он решился ей сказать правду о своих чувствах. Что же сделала она? Она сказала, что любит другого, своего единственного и что им не суждено. Тогда он сказал, что не собирается смотреть как она в одиночку собирается воспитывать дочь… Да, пол ребёнка был известен. Она была ему благодарна за все, за то, что он поддержал её решение оставить ребёнка, не смотря на ужасное здоровье, за то что поверил в её «всё будет хорошо» и что она выживет после родов… Но замуж… Это перебор. Связать себя на всегда… Она не могла, потому что любила, потому что это было бесчеловечно – врать ему всю жизнь. Нет… Уж лучше одна. Мануэль это понимал, и думал, что раз сейчас упрямиться, то потом сложиться… Как он ошибался…
Закрыть глаза он пытался снова стать спокойным и хладнокровным, что ему не удавалось сделать. Вдруг резко он почувствовал боль.
- Амара… - позвал парень. – Амара! – это уже был крик. Резко встав, он начал открывать дверь, которая не поддавалась, и которую пришлось выбить. Магма медленно падала на пол, издавая возгласы, которые и не были криками, но было понятно, что ей безумно больно. Роша подхватил её и усадил на пол. На её лице выступали слёзы.
- Чшшш… - Он пытался помочь ей, успокаивая боль, пытаясь как-то облегчить болезнь. – Всё будет хорошо…Только держись… - это последнее, что она услышала.
Через 30 она потеряла сознание. Через 30 минут она потеряла ребёнка. Через 3 года ей было суждено потерять ещё большее.

Это был конец, а в конце ведь все тайны должны быть открыты? Да, наверное. Но сейчас… Сейчас было вдвойне тяжело, когда… когда судьба распорядилась по иному, когда кому-то сказали спасти её… Как тут вообще можно выбирать?! Жизнь ребёнка куда важнее, чем её. Но кто-то сделал выбор за неё… Может кто-то на него, а может кто-то из этих близких эгоистичных людей… Она сама была хорошей эгоисткой, но всю жизнь её постоянно что-нибудь жгло: то боль, то ревность, то страх, то отчаянье. Много всего было и как-то давно перемешалось в одно целое.
Он начал говорить, начал возмущаться, начал безотрывно говорить, начал злиться.
- Уоррен. – Она попыталась прервать речь таким путём дважды, но он и не хотел ничего и слышать, лишь крепче сжимая её ладонь. Её лицо морщилось. Господи, да дай же сказать этот ужас, эту трагедию, что навек сделала жизнь мрачной… Волнение и боль отражалось на её лицо, но с каждым лишнем его словом, которое не было лишним, она больше злилась.
- Она мертва! – Заорала она наконец. – Наша дочь мертва!
Затем у неё началась истерика. Она закрыло лицо руками и без остановки начала плакать. Стало тяжело дышать, смотреть вокруг, вообще что-либо делать. Наступила гробовая тишина, в которой были слышны лишь её всхлипы. Она лишь на минуту открыла лицо и сжала рот рукой, смотря куда-то неопределённо. Ей хотелась встать отойти, что-нибудь сделать, но он не давал ей, перевария в себе услышанную информацию.
- Ты помнишь, у меня было плохое здоровье после битвы… - начала она после длительной паузы. – У меня были боли… Примерно, такое же как сегодня, только хуже… Это привело к осложнениям… Врачи сказали, что либо я, либо ребёнок… Я выбрала ребёнка… - смотря вниз сказала она, убирая слёзы с глаз. Ей было тяжело пережить это снова, но тяжелее было ему пережить это сейчас вообще. Она смотрела… Странно но страх снова охватил её… На этот раз за него…

 Отправлено: 25.11.10 18:52. Заголовок: Она прервала его, пр..

Она прервала его, прокричав истину, которая безбожно разбила все в мгновение ока выстроившиеся в его голове фантазии о счастливой семье, о семье, которой у него, по сути, никогда не было. Уоррен смотрел в ее глаза и заметил приближающуюся истерику, когда Амара осеклась. Он ни слова не сказал, наверное, не осознал все это так сразу, он просто притянул ее к себе, обняв и позволив ей прислониться к нему, опереться на него, в том метафорическом смысле.
Он обнимал крепко, скорее даже прижимал ее к себе, потому что в какой-то момент она почти оттолкнула его, но он не дал ей высвободиться и тем более подняться. В квартире снова воцарилась тишина: только ливень за окном тарабанил по стеклам и женские рыдания, приглушенные джемпером Уоррена до всхлипываний, в той или иной мере нарушили ее. Уортингтон держал Аквиллу, прижимаясь щекой к ее волосам, и чувствовал как она вздрагивает от непрекращающихся слез. Внезапно осознание пришло само: сны намеренно или случайно оказались не просто снами. Он почувствовал ее или интуиция подсказала ему, но это не меняло главного: он не был рядом с ней, когда это случилось, и от этого становилось только горше.
- Боль и ты..., - повторил он одними губами, думая об этом.
Сейчас они сидели на полу, как подростки, обнявшись, скорбя о том, что потеряли, скорбя запоздало, потому что сколько времени уже, оказывается, прошло? Уоррен чувствовал так, будто Амара слаба в его руках сейчас, и ей это нужно. Может быть, она устала быть сильной, а может быть, у нее так и не появилось никого, кто мог бы заменить Уоррена, с кем можно было бы не бояться слабости.

Flashback starts
Они лежали на холодном каменном полу, забытые и затерянные всеми неизвестно где, неизвестно как тут оказавшись. Обессиленные, но все еще верные себе и своим прежним благородным принципам. Было так холодно, наверное, это было какое-то подземелье. Уоррен точно не помнил. Амара, холодная, как лед, прижалась к нему, дрожа всем телом и задавая ему вопросы, на которые он и сам не находил ответа.
"Где мы? Что это за место? Нас спасут? Мы сумеем выбраться? Уоррен, это.. Уоррен?"
Ангелу показалось, что он задремал - или просто отключился? Голос Амары вернул его с небес на землю.
Казалось, они провели так - лежа и согреваясь друг о друга и все равно замерзая - немыслимое количество времени. Казалось, их бросили здесь умирать. Какой жалкий конец.
Рен знал, что все кончится плохо. Но, взглянув на Магму, он просто не мог сказать другое, не то, что сказал...
Он склонил голову и с силой произнес: "Все будет хорошо".
Она подняла голову, он видел, что она слабеет. Она улыбнулась и поднесла дрожащую от слабости руку к его щеке, и Уоррена обжег холод кончиков ее пальцев.
- Ты только не сдавайся... пожалуйста, - сказала Амара слабым, едва слышным голосом. И сдалась сама.
Flashback ends

- Все будет хорошо, - повторил вслед за воспоминанием Уортингтон так, что Амара даже выбралась из его обьятий и выпрямилась, чтобы взглянуть на него. Казалось, трагедия не столько сломила его, сколько наоборот придала сил. - То есть... тебе нужно показаться врачу. Одному из лучших врачей, я уверен, они смогут помочь, мы исправим это, я все устрою... нет, Амара! - он снова взял ее руки в свои, потому что она уже качнула головой и собиралась встать. Его взгляд сейчас был такой молящий, такой... добрый? - То, через что тебе пришлось пройти, не должно отражаться на твоей новой жизни, - наклонил голову, глядя на нее исподлобья, как бы заглядывая в ее глаза, ловя ее взгляд. - И я сделаю все, что требуется. Это ведь из-за меня ты оказалась там.
Ох, Уоррен. Зачем говорить о долге? Это так задевало рано или поздно всех. Это задевало Амару еще много раньше, это задевало Пейдж, потому что она боялась, что Рен с ней только из-за этого огромного чувства долга, но Гатри старалась не зацикливаться и игнорировать эту мысль. И вот теперь снова.
Рен нервничал, он боялся, что она сейчас настоит на своем и исчезнет, он не имел ввиду, что только потому что должен, он окажет ей помощь, выполнит работу как всегда безупречно. Нет, он чувствовал совсем не так, но ему не хотелось сейчас размышлять, он знал, искренне желал помочь той, которую по-прежнему любил, У него появилась цель, повод удержать Аквиллу рядом, повод находиться с ней, не касаясь всех этих противоречий, и он уцепился за него как утопающий за пресловутую соломинку.

 Отправлено: 25.11.10 20:27. Заголовок: Это странное чувство..

Это странное чувство… 3 года она скрывала то, что болела, что была беременна, что потеряла единственный лучик в её жизни, и больше всего боялась сказать ему об этом… Ей чудилось, что он не захочет её видеть, что проклянет или что-нибудь похуже. Почему? Потому что то, что она сделала, была неправильно. Она должна была сказать ему, не смотря ни на что… Но что же ей помешало в тот облачный день?

Пятый тест. Она боится смотреть на эту дурацкую палочку, которая лежит на другом конце ванной комнаты. Ну хотя бы один из них должен быть отрицательных?! Не может быть… Чёрт, Амара Аквилла поздравляем вы беременна! Нет, нет, нет. Это не может быть правдой. Это просто совпадение. Ужасное приужасное недоразумение… Она глубоко вздыхает и подходит к огромному столу… Так спокойно, это всего лишь пятый тест на неделе… Подумаешь, что все четыре до этого оказались положительными… Чёрт! Пятый положительный!
Магма так и присела на корточки, а вообще – рухнула на пол. Этого просто не может быть! Или всё-таки может… Ладно… Вдох-выдох… Надо сказать Рену! Нет, не надо! А, я сказала надо! И тут в голове пошёл кавардак и пошёл мысленный спор. Добро пожаловать на шоу программу «К барьеру». Синяя сторона за «сказать, а красная естественно против. И под натиском голосов и аргументов было почти единогласно выбрано сказать. Что ж…
Блондинка собралась с мыслями и кое-как выплыла из своей комнаты, всячески оборачиваясь вокруг, словно боясь нападения. По сути так оно и было. Все вокруг на неё смотрели как на врага, у некоторых и вовсе был взгляд как у маньяка, который вот-вот накинется. Так, найти Рена или Роуг… Лучше Рена, но с Роуг проще было передвигаться, ибо когда лучшая подруга была рядом, Амара забывала об этом. Страх на какое-то время уходил. А ещё её всячески пугали коридоры и комнаты с каменой плиткой под ногами. Словно это были те места, в которых ты попадаешь в зону риска. И именно поэтому, почти как мышь, Магма передвигалась по коридорам школы. Шли занятия, но многие из мутантов просто занимались в Опасной комнате. Убедившись, что на горизонте ничего нету, Аквилла прошла, стараясь вновь вспомнить те счастливые времена, когда её жизни ничего не угрожало. И у неё получилось… Правда не на долго. Стоило спуститься с лестницы, хотя нет даже не спуститься, а остановиться на середине, как… Удар прямо в спину.
В конце большого зала, стояли эти двое: Уоррен и Гатри. Да именно Гатри, ибо Магме было не выносимо проговаривать её имя. Они о чём-то мило воркавали и не было заметно, чтобы Уоррена что-то тревожило. Напротив, он был спокоен как удав. А Хаск… Улыбочка, добродушный взгляд… Почему это её задевает? Почему какая-то рана появляется в сердце? Ревность? Да, она самая, но Магме тоже нужно было то спокойствие, каким сейчас обладал Уоррен.
Приподняв кудрявую голову к верху, она развернулась и пошла вниз, но…
- Амара, что-нибудь случилось? – На минуту он отвлёкся и тревожным взглядом посмотрел на бледное лицо Аквиллы. А Гатри… господи! Прям мисс доброе сердце…
- Нет, всё в порядке… - Безразлично сказала Амаа и пошла на кухню, ей сейчас требовался, нет не алкоголь – сок… И здоровое питание.

Она провела по волосам, убирая их назад. Он находился рядом и снова они стали самыми близкими для друг друга, самыми любимыми. Как хочется сказать, к чёрту мир! Я готова продать душу за эти моменты. Но… Разве это возможно? Она снова плачет, снова доводит себя.
- Ты не можешь… - хрипит она, ибо голос осип. В горле снова стоит ком, ей тяжело говорить. – У тебя есть Пейдж… - Отрубила она его последние надежды. Она знала, что потом после всего этого он ведь с ней не останется… или? А что если или? А что если хоть капля надежды есть? Видна та яркая звезда в долине, которая всё оставляет веру в счастье?
- Это не твоя вина… - Она опустила голову – Я не хочу, чтобы тобой двигал долг или сожаление… Я не хочу…
Нож к горлу, зачем так резко? За что? Он ведь этого не заслужил. Он ведь только узнал о том, что произошло. Да это был перебор, но она не могла по-другому. Она была леди, а о слабостях леди никто не должен знать и уж тем более что-то делать из жалости. Она не могла вызывать жалость. Долго молчала…
- Мне страшно… - прошептала она, снова заглядывая в его глаза. Он снова прижал её к себе и ей становиться легче, снова она может дышать, и холода вокруг нет… На какой-то момент ей даже показалось, что счастье, собственное счастье вдруг вернулось и вот оно в руках твоих, снова… Зачем она отдаляется? Вопросительный взгляд предстаёт её взору. Она снова на грани заплакать.
- Уоррен, если ты станешь помогать, если я снова буду… здоровой, то… - она ловит воздух. – Я не смогу снова расстаться с тобой, и то, что будет подразумеваться под моей новой жизнью, будет нечем, собственно как это и было всё это… я не смогу снова пережить это…. So now or never.
Сколько раз она ждала ответа за сегодня? Наверное, много, но такого вопроса ещё не вставало. И решить эту дилемму сложнее, чем просто сказать да или нет. Она не знала, но какая-то часть её догадывалась. Догадывалась что, то воспоминание о том, дне, когда она побоялась сказать самое важное любимое человеку, окажется правдой, а не былым. А может?..

 Отправлено: 26.11.10 12:33. Заголовок: Выходило, что вся пе..

Выходило, что вся пестрая картина их переживаний состояла из бесконечных недомолвок, непонятых или понятых не так моментов? Возможно, но даже если и так, Уоррен не знал этого, может быть, только каким-то подсознательным чутьем догадывался.
- Я не хочу…
- Я хочу помочь, - он смотрел на нее, она сидела с опущенной головой, казавшись такой же потерянной, запутавшейся, как и он сам. - Иди ко мне, - проговорил он, снова прижимая ее к себе. Это ощущение было таким правильным, забытым, но от этого не менее приятным... удивительно приятным. С Амарой их столько всего связывало, они столько пережили, что такие отношения невозможно просто отринуть, нельзя легко отказаться от них, отчасти потому, что цена за другие такие же по степени доверительности будет слишком высока. Стоило вспомнить хотя бы какую он заплатил за эти... и все равно не сумел их уберечь. Уоррен не мог отказаться от Амары точно так же, как Роберт не мог до конца забыть Мари. И все эти три года они вместе жили с этим, всего раз или два обсудив, что в итоге оба остались с одним и тем же "багажом". Амара уехала позже Роуг, но ведь уехала. А Пейдж была единственной, кто помог ему не сойти с ума. И все же это было отчасти еще хуже: просыпаться и раз за разом чувствовать рядом лежащую девушку и успокаиваться, что все это был кошмарный сон, а теперь он наконец-то очнулся, и, всматриваясь, или слышать встревоженный голос не-Амары: "Все в порядке?" "Да, все хорошо, извини, что разбудил". А на самом деле ни черта не было в порядке, и это начинало походить уже на какую-то шизофрению или другую ярко протекающую психическую болезнь. Однако, сила воли была настолько "выдрессирована", что он уже почти что "на автомате" был спокоен и даже весел с окружающими. Никто не мог ничего заподозрить, и со временем даже Гатри привязала эти кошмары скорее к последствию того, что Уоррен был главным Всадником, подвергался более сильному воздействию Апокалипсиса, чем остальные, чем к тому, что та, с которой его разум пару лет назад связали специально и прочно, теперь неизвестно где.
- Тебе не стоило появляться так неожиданно, - ответил он на ее ультиматум почти сразу, спокойно, как будто бы все уже давно взвесил. - Не на свадьбе. Хотя сцена получилась довольно эффектная, - с улыбкой добавил он. - Ты знаешь, я в долгу перед Гатри и обязан просить у нее прощения даже если она не захочет меня больше видеть, - Аквилла снова отстранилась, и Уоррен не стал ей препятствовать. Они сидели опять друг перед другом, уже не касаясь ни рук, ни плеч друг друга. Только смотрели. - И ты говоришь, что не хочешь, чтобы я помогал тебе выздороветь только из чувства долга или сожаления. Боже, да неужели ты не слышала того, что я только что тебе говорил? - она вздрогнула от того, что она даже не так много, но повысил голос, впрочем, затем снова вернувшись к прежнему тону. - Я многим обязан Пейдж, это правда. Но нас навсегда разделило то, что связало нас с тобой - тоже навсегда. Я помню, как ты говорила, что мы прокляты. И я убеждал тебя, что все не так. За эти три года я убедился, что ты была права, я действительно проклят. Но только не Апокалипсисом, Дьявол его забери, не тем, что они делали с нами, не людьми, которые могли бы смотреть на меня косо, а тобой, твоим отсутствием. Только ты можешь исцелить меня, только зная, что ты рядом, я могу, как ни смешно, спокойно спать по ночам, - он усмехнулся и продолжил уже серьезно. - И если я в долгу перед Гатри, я верну ей этот долг. Но, пожалуйста, не говори, что я хочу помочь тебе из этого же чувства долга. Потому что ты значишь для меня столько, что я весь сегодняшний день не могу отпустить тебя. Потому что я люблю тебя, Амара.